По следам истории. Как одевались наши предки
После языка важнейшей этнической приметой считается костюм: он отражает менталитет, характер, уровень духовной и материальной культуры народа. Впервые эволюцию одежды основных социально-сословных групп городского и сельского населения Беларуси с раннего средневековья до современности проследили ученые-этнологи Валентина Белявина и Любовь Ракова в фундаментальной работе «Белорусский костюм». Исследователи собрали огромный материал. Корреспондент агентства «Минск-Новости» встретилась с авторами и побеседовала с ними о том, как одевались наши предки.
Ракова Любовь Васильевна
— Достоверное представление о костюме белорусских крестьян мы имеем, начиная с середины XIX века, когда появилась фотография, — отмечает ведущий научный сотрудник отдела народоведения Центра исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси, доктор исторических наук Л. Ракова. — На живописных полотнах до XIX века простые сельчане встречаются крайне редко, поэтому составить точное описание их гардероба сложно. Конечно, есть летописные свидетельства. Есть и находки археологов: кусочки тканей, украшений, поясов, обуви XI–XIII веков. Они позволяют сделать реконструкции и выяснить, какие материалы использовались для изготовления предметов гардероба. Исследовать традиционный костюм феодального периода нам помогли и актовые материалы XV–XVIII веков, особенно судебных дел, где упоминались различные виды одежды, обуви, головных уборов, а также редкие рисунки, выполненные современниками. На эволюцию крестьянского костюма в определенной степени повлиял и костюм привилегированных сословий, отдельные предметы и детали которого частично заимствовались низами. Мода «спускалась» по социальной лестнице с некоторым опозданием.
Вышивка служила оберегом
Мужская и женская традиционная одежда в Беларуси всегда заметно отличалась в зависимости от регионов. Праздничный гардероб всегда украшался богаче, чем повседневный. Вышивка считалась оберегом и выполнялась в основном красными нитями, располагаясь в местах, где открывался доступ к телу: по вороту, рядом с шеей, по верху рукавов и манжетам, манишке, низу юбок, фартуков и так далее.
У женщин детородного возраста особенно богатым был орнамент на груди: считалось, что он защищал их от злого взгляда и негативного влияния.
Самые распространенные цвета в белорусской народной традиции — белый, красный, черный, синий.
В XIX веке цветовая гамма становится разнообразнее, поскольку развивается промышленность, выпускаются фабричные ткани.
Красивой быть не запретишь
Традиционный повседневный костюм белорусской крестьянки в XIX — начале XX века состоял из длинной сорочки, полотняной, полушерстяной или шерстяной юбки-андарака, жилета, многослойного головного убора.
Как правило, сзади юбка присборивалась в складки. Зимой поверх надевали еще и свиту (свитку) — длинную распашную одежду, разновидность кафтана. Обязательным атрибутом женского народного костюма был передник (фартук, запон), который в праздничном варианте вышивался либо «затыкался» красивыми орнаментальными полосами.
Особенно ярким, самобытным и колоритным специалисты считают женский костюм Полесья, где он сохранялся в быту до 1920-х годов.
Это особого покроя свитки с вшитыми боковыми клиньями, традиционный комплекс женской одежды с обильно вышитой сорочкой, юбкой и безрукавкой (гарсет, кабат), поясная одежда из узорных тканей, очень богато орнаментированные головные уборы.
Костюм свахи Костюм свахи со свиткой. Кобринский строй. Конец XIX — нач. XX ст. Из коллекции МСБК Центра исследований. Фото Н. Мельникова
В ряде восточных регионов Беларуси, пограничных с Россией, женщины и девушки носили платья (юбку или нередко шерстяной или полушерстяной андарак с пришитым лифом), напоминающие русский сарафан, который назывался саяном, кабатом и так далее.
Кабат (юбка с пришивным лифом), д. Авхимки Чаусского р-на Могилевской области. Начало ХХ века. Из коллекции Любови Раковой
Согласно традиции, до вступления в брак разрешалось ходить с непокрытой головой. Обычно девушки заплетали волосы в одну или две косы, вплетали яркие (чаще красные) ленты. Летом надевали венки из цветов либо тонкие ситцевые платочки.
После замужества, выходя на улицу, женщина обязана была прятать волосы под платок или наметку. В каждом регионе существовали свои отличительные способы их надевать и завивать.
По западной моде. Что носили белоруски до XX века?
В прошлый раз мы говорили о белорусских крестьянках. О том, что аутентичные национальные наряды, искусные и строгие, зародились именно в этой среде и мало менялись с XI и почти до XX века. Но что же горожанки? Посмотрим на белорусских шляхтянок и мещанок. Что такое система двойного платья, как линии талии и декольте прыгали в зависимости от века, почему мещанки чаще, чем шляхта, «были в тренде»?
За ответами мы обратились к кандидату исторических наук, доценту кафедры народного декоративно-прикладного искусства Белорусского государственного университета культуры и искусств Людмиле Домненковой.
И восток, и запад
С IX века в летописях упоминаются белорусские города. И уже тогда здесь начинает развиваться городская мода. Людмила Домненкова говорит, что мы можем реконструировать костюмы, опираясь на раскопки и летописи. И с учётом этих данных можно сказать, что в период с X по XIII век здешние девушки с интересом смотрели и на запад, и на восток. И (может быть, именно поэтому?) образы получались очень яркими.
Так, археолог Людмила Дучиц в своей книге в своей книге «Костюм жителей Беларуси X-XIII века» пишет, что летняя одежда горожанок шилась в основном изо льна, зимняя – из овчины, козьей и медвежьей шерсти. Византия поставляла сюда и шёлк, а с запада привозили сукно. Из украшений женщины предпочитали стеклянные кольца, разнообразные бусы и колты.
Знатные горожанки одевались пышно. По писанию Людмилы Дучиц, богачка носила хитон голубого или красного цвета, подол которого украшался драгоценными камнями, золотой тесьмой или бахромой с жемчугом. Наверх дама надевала короткое платье с широкими рукавами и перехватывала талию поясом. Кстати, система двойного платья использовалась по всей Европе до XVIII века. Впрочем, на самом деле платьев было даже три, ведь мы не посчитали нательную сорочку. Наконец четвёртый слой – это плащ-накидка, подбитая мехом. Зимнюю одежду шили из меха рыси, бобра, белки, росомахи, лисицы и соболя. Головной убор – повой или мафорий, представлял собой покрывало с орнаментальной полоской на краях. Украшения были роскошными, особенно любили рясны или бармы.
Просто восточная сказка, не правда ли? Однако, судя по миниатюрам Радзивилловской летописи, пишет Людмила Дучиц, и знать, и простые горожанки интересовались и западноевропейской модой. При отличии нюансов формы одежды часто совпадали. Возьмём, например, такой вариант: верхняя часть платья обтягивает торс, нижняя – от бедер – шьётся из другой ткани. Очень длинный и узкий сверху рукав расширяется от локтя. Низ рукавов украшается вышивкой. Юбка и широкая часть рукава плиссируется. Это абсолютно европейский образ.
Абсолютно все белоруски, даже аристократки, после замужества покрывали голову. Возможная причина – вера в то, что волосы притягивают «плохую энергетику». Совершенно языческая, конечно. Городские расстанутся с ней раньше, чем сельские, но всё равно очень нескоро.
Без претензии на уникальность
Со временем эклектичность исчезла. К XVI веку наши горожанки ориентировались только на западноевропейский образец. И это удивляет.
Да, к тому времени мы жили в Речи Посполитой. Но у мужчин-шляхтичей как раз тогда формируется самобытный национальный костюм. Да такой, что перепутать наших с кем-то ещё было решительно невозможно. Это связано с сарматизмом – целой культурой, в которой жила шляхта (мы писали о ней подробнее). Сегодня про сарматизм сказали бы, что это «стиль жизни». Но на женском наряде он никак не отразился. Почему?
«Мужчина-шляхтич в заграничных поездках или здесь, встречая западные делегации, представлял страну и род, – говорит Людмила Домненкова. – Женщина большую часть времени проводила дома, и совсем небольшое культурное пространство составляло её жизнь. Она ограничивалось хозяйством, детьми и церковью. Не потому, что женщина была такой уж бесправной. Напротив, она оставалась дома, чтобы за всем проследить и в случае чего защитить имение. Так что это были отношения на равных». Но самобытной городской женской моды здесь, к сожалению, не получилось. Дама одевалась в заграничные подарки мужа и в то, что привозили с запада купцы.
Кстати, аристократки чаще всего были «не в тренде». В смысле не поспевали за модой так быстро, как мещанки. «Город – это всегда торговцы, огромное количество иностранцев, это открытое пространство, где все друг у друга на виду, – говорит Людмила Домненкова, – девушки постоянно общались и копировали друг друга. А поместье жило более замкнуто. Опять же, шляхетская мораль. Дама, конечно, выезжала в церковь и на рынок и могла насмотреть там новомодное платье, но если наряд не одобрит семья, женщина его носить не будет».
Не тонкая, а очень тонкая талия
Что же изменилось в женской одежде в последующие столетия? Прямой крой постепенно отошёл в прошлое, и почти ровные туникоподобрые платья сменились комплектом юбка-лиф, подчёркивающим фигуру. А к XVI веку появился кардинально новый ренессансный женский силуэт – с тонкой-претонкой талией.
Как добиться такой формы, если анатономически талия у женщины самая обычная? Правильно – широченной юбкой, которая создаст необходимый контраст. Из Испании в городскую моду Беларуси пришла португала – нижняя юбка из плотной ткани, в которую вшивались огромные металлические обручи. Поверх надевалась ещё одна юбка, которая прятала этот жёсткий каркас. Выше – лиф либо платье, которое застёгивалось до середины. Лиф непременно удлинялся книзу, что вытягивало силуэт. Завершали образ широкие окорокоподобные рукава и кружевной воротник из тончайшего хлопка или льна. Самый замысловатый его вариант – так называемый «мельничный жернов», поддерживать форму которого помогал проволочный каркас. Верхняя одежда в холода – конечно, шуба и меховая шапка, покрашенная в чёрный цвет.
Испанская мода захватила Европу на полвека. И не только пышными юбками, но и чёрным цветом. Так что Коко Шанель как минимум вторая, кто «затемнил» Европу. Чтобы в конце XVI века выглядеть сногсшибательно, вам следовало одеться в чёрный бархат, оттенив его золотыми или жемчужными украшениями.
Пусть вас не обманет живописная воздушность тогдашних костюмов. Это ведь не одно платье, а слои из сорочек, юбок, лифа и разнообразных накидок. В среднем такая одёжная «капуста» весила около 25 килограммов. «При этом женщине нужно было улыбаться, кланяться и порхать по дворцу, – говорит Людмила Домненкова». Одна радость, что это представительский костюм. Будничный был попроще и полегче.
Мещанки, как мы уже выяснили, не отставали. Концептуально их наряды были более или менее такими же, но из дешёвых тканей. Кое-что из городской моды подхватили и крестьянки. Например, шерстяную юбку, по-белорусски «андарак». Изначально селянки повязывали на талию фартуки – спереди и сзади. Но со временем перешли на юбку. Ведь она так здорово подчёркивает фигуру.
Французская мягкая линия
После Испании европейские модницы переключились на Голландию, но в Беларуси её влияние как-то не прижилось. А вот Франция почти полностью переодела наших горожанок.
В первой половине XVII века жёсткую испанскую геометрию вытеснили мягкие линии. Плечи стали покатыми, талия поднялась выше, ноги визуально удлинились, смягчился переход от талии к юбке, и (событие!) появилось декольте. Хотя пока оно задрапировано прозрачным воротником. Ещё одно событие – открытые волосы. Женщины продолжают носить головные уборы, но они становятся всё более номинальными и всё чаще напоминают просто украшение. Что ещё входит в моду в XVII веке? Кружева и аксессуары: веера, платки, перчатки.
Возможно, вы удивитесь, но платья на разные сезоны женщинам в этот период предложила именно Франция. Раньше так не барствовали. И если в моду входил, например, бархат, его носили и зимой, и летом.
Цветы рококо
Век спустя по Европе шагает рококо, и его известная фривольность отражается, конечно, и на одежде. Открылось, а потом и решительно углубилось, декольте, что внесло понятную пикантность в отношения полов. По воспоминаниям поэта Франтишека Карпинского, однажды он познакомился с дамой из рода Радзивиллов, она была как раз в таком новомодном платье. Поэт начал было произносить длинный комплимент, но закончить его так и не смог. Её декольте оборвало нить его мыслей.
Адам Мальдис в исследовании «Беларусь в зеркале мемуарной литературы XVIII столетия» пишет, что в XVIII веке одежда шляхтянок менялась так часто, что все трансформации трудно даже посчитать. Среди главных: юбка, которая снова разрослась вширь. Её называли роговка, и выглядела эта конструкция как трёхслойный «пирог»: сначала нижняя тканевая юбка, потом вторая – со вшитыми овальными обручами из китового уса, и наконец третья, верхняя юбка. «В такой неудобно было ни ходить, ни ездить, ведь она едва помещалась в карете, – пишет исследователь. – Разве что мужчинам был с этой юбки прок: в случае военной опасности под неё можно было спрятаться». Роговка считалась исключительно шляхетской одеждой. Если в такой появлялась мещанка, ей могли сделать какую-нибудь пакость.
Декольте и преогромная юбка дополнялись соответствующей причёской. В моду вошли парики и шиньоны. И если в предыдущие века европейские женщины выбирали тяжёлые плотные ткани и тёмные насыщенные цвета, то сейчас их сменила светлая гамма и легкий цветочный рисунок. Людмила Домненкова называет даму того времени «женщиной-цветком». Это, кстати, не столько метафора, сколько синекдоха. Цветы были повсюду: в прическах, на украшениях и на одежде в виде декоративной отделки и узора.
А ещё именно в XVIII веке в повседневную жизнь горожанок вошла косметика: пахучие мази и масла, пудра, краска для бровей и румяна. И это не случайность, а мировоззрение, по крайней мере, у аристократок. В эпоху рококо естественность отождествлялась с грубой дикостью. Отсюда и напудренность, и высоченная причёска, и мушка над губой.
От широкой юбки к хитону и обратно
Но история – это спираль. И вот воздушная девушка-цветок уже в прошлом. Под влиянием классицизма мода кардинально меняется. Теперь она имитирует античность. И через пять веков в Беларусь возвращается прямой крой. Платья вновь похожи на хитоны, но уже кружевные. Линия талии поднимается под грудь. Появляется новая деталь гардероба – бюстгальтер. Цвета теперь чистые, без рисунка. «В моде очень тонкая муслиновая ткань, – говорит Людмила Домненкова, – меняется даже обувь, вместо кожаных туфелек носят тканевые балетки. Поэтому женщины часто болеют – очень холодно в таком наряде».
К XIX веку стиль преобразуется в так называемый имперский классицизм, или ампир, – ткани утяжеляются, а на платьях появляется декоративная отделка.
После периода эклектики, когда отовсюду брали по чуть-чуть, приходит новый стиль. И широкая юбка (в который раз!) возвращается. Но до роговки ей далеко, и шляхтича под такой не спрячешь. И хотя мы снова видим кружева, полупрозрачные ткани, светлые тона и открытое декольте, это уже не кокетливое рококо, а романтизм, живой и мятущийся. Повседневные платья более закрытые, в бальных – оголяются руки и плечи. В моду входят шали, шарфы и зонтики. И конечно, «романтичная» девушка не выходит из дома без локонов – сложной причёски, в которую вплетали ленты и цветы.
Середина XIX века ознаменовалась коротким, но в очередной раз безумным возвращением очень широкой юбки. Теперь под платье надевают кринолин – жёсткий каркас изо льна и конских волос – придающий юбке форму колокола.
По легенде одна юная англичанка из Бристоля решилась покончить с собой, прыгнув с моста. Несчастная любовь. Девушка прыгнула, но выжила. Потому что кринолин, говорят, сработал как парашют. Верить этому или нет, решайте сами.
Кринолин продержался лет двадцать, и в 80-е годы XIX века форма юбки снова причудливо поменялась. В моду вошло платье с турнюром – специальной подушечкой, которая создавала объём в месте пониже спины.
В целом женский наряд меняется радикально – юбка сужается, появляется огромное разнообразие цветов и тканей, ключевым элементом костюма становится замысловатая шляпка. Всё это предвосхищает новый стиль и новую эпоху, которая, конечно, захлестнула и Беларусь – модерн.
Много платьев и много шляп
Формальное начало модерна – самый конец XIX века. Однако его важнейшая предпосылка, без которой модерн как стиль был бы невозможен, – это изобретение и распространение швейной машинки. «Если мы начнём анализировать каждую форму стиля модерн, нам нужно будет писать отдельный артикул, – говорит Людмила Домненкова, – настолько их стало много». Именно поливариантность – основа модерна. Однако общие черты зафиксировать можно: узкая талия, юбки с удлинённым подолом, снова (привет из XVI века) окорокоподобные рукава, а потом опять узкие, сначала маленькая, а затем огромная широкополая шляпа с перьями и цветами.
«Благодаря швейной машинке шить стало легко, – говорит Людмила Домненкова. – Теперь у женщины есть как минимум по одному платью для разных дел: прогулки, пикника, выхода в свет». И необязательно шить самой или на заказ, ведь всюду открываются магазины одежды.
К концу XIX века любая белорусская девушка могла пойти в магазин и купить себе платье по европейской моде. Это стало делом пяти минут. Главное, чтобы хватило денег.
XX век, который изменил всё
Почему мы обрываем ретроспективу здесь? Ведь мода не закончилась. Наоборот, она стала развиваться в сто крат быстрее.
До XX века образ женщины менялся только слегка. Одежда делала её более романтичной, или сдержанной, или строгой, но более деловой – нет, более независимой – нет. Всегда было некое «нет», за которое не заступали. А XX век его стёр. Женщина (и наша, конечно, тоже) впервые в известной истории обрезала волосы и надела брюки. Теперь пространство её жизни везде, а не только дома или на пикнике. И об этой, удивительно новой, женщине мы поговорим как-нибудь в другой раз.
Наследники шляхты в Беларуси: “Мы отличаемся благородной внешностью и хорошими манерами”
Каждый десятый белорус сегодня может причислить себя к наследникам благородного сословия. Такого мнения придерживаются члены Минского собрания наследников шляхты и дворянства. В общественном объединении не ограничиваются устной констатацией факта, но даже выдают специальные грамоты. Насколько достоверны эти сведения? TUT.BY отправился в гости к тем, кто в наши дни не стесняется носить шляхетский кунтуш.
Встречают по одежке
Председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства Игорь Чекалов-Шидловский любит встречать журналистов во всей красе. Забавная шляпа и ярко-красная накидка мигом возвращают нас в прошлое. Именно так, считает наш собеседник, одевались шляхтичи много веков назад.
– Я часто выступаю перед публикой и всегда рассказываю людям, что это наш белорусский национальный костюм. Многие удивляются: как же так? Кунтуш – это элемент шляхетской одежды, а шляхтой у нас были 15-20 процентов населения. Но, к сожалению, по ряду обстоятельств нашими поэтами был создан образ белоруса какого-то совсем бедного, пригнутого, в лаптях и портках.
Изучением образа жизни и привычек шляхты Игорь Чекалов-Шидловский занимается уже более 10 лет. В прошлом он преподавал математику в политехническом институте. Потом жизнь занесла в издательское дело. Неподдельный интерес к истории своей фамилии проснулся в нашем собеседнике после печати одного из гербовников. Выяснилось, что по отцовской линии он происходит от русских дворян – Чекаловых. У матери шляхетская фамилия – Шидловская. По обеим “косам”- благородное происхождение! Как тут не создать общественное объединение?
– Я решил: почему бы не показать этот путь другим людям? Если я смог узнать о своем происхождении больше, нужно подсказать, как это сделать, другим!
Еще один наследник шляхты и по совместительству руководитель музыкальных программ объединения Юрий Шеремет щеголяет по рабочему кабинету в нарядной “барме”. Это тоже элемент шляхетского костюма.
– На барму вешают все награды, ее цвет соответствует цвету герба. В такой одежде можно приходить на дипломатические приемы.
Сегодня организация насчитывает около 350 действительных членов и порядка двух тысяч так называемых “кандидатов” – тех, кто хотя бы однажды интересовался своей родословной. В 99 процентах случаях, по словам Игоря Чекалова-Шидловского, эти люди получают подтверждение о принадлежности к благородному сословию.
– Дело в том, что к нам редко приходят случайные люди. Это те, кто уже обладает какой-то информацией от родственников, знает свою семейную историю. Очень редко, только на книжных выставках, пишут заявки все подряд, там процентов 30 приходится отбросить. При этом я подчеркиваю, что мы не выдаем каких-то реальных документов. Все грамоты и гербы – это реконструкция.
 |
 |
Игорь Чекалов-Шидловский часто сталкивается с тем, что люди не видят разницы между шляхтой и дворянством.
– Шляхта – это древнее благородное сословие, когда никакого дворянства еще и в помине не было в Российской империи. В конце 18 века Екатерина Вторая издала указ, чтобы проверить, что это за шляхтич такой, который сам за конем идет. 100 лет шла проверка, примерно четверть шляхты перевели во дворянство, а всех остальных записали в крестьяне и мещане. Но настоящие шляхтичи всегда помнили о своем благородном происхождении, даже в том случае, если им не давали на это подтверждающих документов. Лишь в начале 20 века, когда начался красный террор, от шляхетского звания стали открещиваться. Многие даже меняли несколько букв в фамилии, чтобы не считаться шляхтичами. Сегодня эти люди восстанавливают свою связь с предками, у нас есть такие примеры.
На шляхетское прошлое, говорят наследники, указывает фамилия. Если она заканчивается на -евич, -ович и -ски (Шидловский, Янцевич, Янукович), существует большая вероятность, что ваши предки принадлежали к благородному сословию. По словам членов Минского собрания, это первая ступень. Далее необходимо сверить свое имя с пофамильным гербовником. Эту услугу для желающих здесь предоставляют бесплатно.
Но чтобы подтвердить шляхетское происхождение, нужно продолжать исследовательскую работу. Существуют редкие гербовники, в которых можно найти подробный рассказ обо всех значимых шляхетских родах. Их подробное изучение на многое может пролить свет. Третий этап – детальная проверка информации в Национальном архиве. На этом уровне составляется история рода, это долгая и кропотливая работа. В зависимости от объема дела интерес к истории своей семьи обойдется в 1000-2000 долларов. Некоторые энтузиасты и на этом не останавливаются. Они заказывают публикацию книги об истории своего рода.
– Насколько достоверна информация, которую вы предоставляете белорусам?
– Все, что написано в архиве, достоверно. Иногда фамилия может совпасть случайно. Мы всегда об этом предупреждаем: это история, а не геометрия. Здесь могут быть пробелы, но они ничтожны в процентном соотношении. Ведь за то, что ты “подмазался” к шляхте, наказывали. Это было не просто: безземельного крестьянина можно было определить с первых шагов.
От автослесаря до кандидата наук
Приобщиться к современным наследникам шляхты может любой желающий, даже потомок крестьянина. Но такие люди, по словам председателя Минского собрания наследников шляхты и дворянства, заявок не оставляют. Видимо, никто не хочет вдаваться в подробности своего неблагородного происхождения. Что же касается наследников высших сословий, то сегодня они занимают самое разное социальное положение. Среди членов собрания есть и автослесари, и кандидаты наук. Тем не менее, потомков благородных сословий, считает Чекалов-Шидловский, видно издалека.
– Когда идут собаки породистые или обычные, вы узнаете? С нами все точно так же. Потомка шляхтича можно узнать по фенотипу и манерам. Наши гены сохранились. Есть белорусская внешность, это ни с чем не перепутаешь. Нам постоянно вдалбливают, что мы скромные, “памяркоўные”. На самом деле, потомки шляхтичей очень самодостаточные люди.
Чтобы подтвердить свои слова, председатель собрания показывает нам Кодекс шляхетской годности. Составлен он “на мове” и гласит о том, что наследник шляхты обязан любить Отчизну, интересоваться ее историей и уважать ее культуру.
– Это очень широкая платформа. У нас есть монархисты, республиканцы, белорусская шляхта, русское дворянство. За все время только 2 человека были исключены из организации. Один – за недостойное поведение, второй – за неправильное отношение к спиртным напиткам. Из шляхты тоже исключали по тем же причинам.
Балы в 21 веке
Члены организации ведут чрезвычайно насыщенную жизнь. Они регулярно собираются на салонах, балах и других светских мероприятиях. Юрий Шеремет рассказывает, что он – потомок прусского короля. Сюда он привел всю свою семью: жену и дочку, даже внучка интересуется историей.
– У нас совершенно нет социальной жизни для людей, как в Европе. В советское время были какие-то профсоюзные собрания, люди как-то сплачивались, а куда сейчас выйти паненке? Куда наряжаться? И люди очень ценят наши мероприятия как элемент социальной жизни.
Очаровательная дама в не менее очаровательной шляпке подтверждает эти слова. Как истинная дворянка Светлана Шандалова обожает балы.
– Лет пять тому назад я посещала выставку книг. Я шла в красивой шляпе, на высоком каблуке и с прямой спиной. Мне сказали: у вас явно солидные корни. А я знала, что мой дедушка был сыном помещика. Мне рассказали о моем старинном роде и сделали членом организации.
За время нашего разговора современные шляхтичи не раз упомянули, что главная цель для них – поднятие духа белорусов. “Наследник благородного сословия” – это звучит гордо. Но, может быть, только звучит?
Комментарий заведующего сектором источниковедения и археографии Института истории НАН Беларуси Александра Довнара:
– Игры взрослых людей. По фамилии определить, принадлежишь ты к шляхетскому сословию или нет, невозможно. Только если сделать полное генеалогическое исследование и доказать, что предки человека являются шляхтой, тогда можно говорить о благородном происхождении. Например, был известный княжеский род Глебовичи. Эту фамилию носили также шляхтичи и крестьяне.
Полное воссоздание родословной – напряженная и кропотливая работа. Результаты зависят от сохранности документов. Чем более известный род, тем большая вероятность, что по нему удастся найти информацию. А если это была мелкая шляхта, то документов, скорее всего, никаких не будет. Это дело может занять от полугода до нескольких десятилетий. Документы находятся как у нас, так и за границей: в Литве, Польше, Украине, России. И как показывает практика, те люди, которые занимаются родословными, зачастую выдают желаемое за действительное.
Белорусские национальные костюмы женские и мужские: описание, история
Белорусский национальный костюм – это комплект одежды, обуви и аксессуаров, который на протяжении многих веков использовался как в повседневном, так и в праздничном обиходе. Сегодня мы с вами узнаем, что собой представляют белорусские национальные костюмы и чем они примечательны.
Общая характеристика
Несложно догадаться, что белорусский народный костюм имеет общие корни с украинским и российским. Он формировался на основе слияния русских, украинских, польских и литовских традиций. Тем не менее белорусская национальная одежда отличается самобытностью. Она вобрала в себя некоторые черты интернационального городского костюма, что позволило ей хорошо вписаться в общеевропейский контекст.
Самобытность белорусской национальной одежды обуславливается ее композиционной завершенностью, виртуозной проработкой деталей, а также сочетанием практичности с декоративностью. Художественный образ одежды в обязательном порядке усложнялся орнаментом. Его наносили на рукава, ворот, фартук и головной убор. Одной из отличительных характеристик белорусского костюма является богатство техник оформления: вышивка, кружево, узорное ткачество и аппликация.
Так как белорусские национальные наряды всегда считались этноопределяющим признаком, они имели некоторые особенности в каждом регионе страны. На Западном Полесье одежда отличалась архаичностью и чистотой линий, на Восточном – живописностью, в Центральной части страны – гармонией и уравновешенностью, в Наддвиньи – торжественностью, в Понемонье – динамичностью силуэта и, наконец, в Поднепровье – необычайным разнообразием декора.
История белорусского национального костюма
Впервые белорусская одежда стала фигурировать в документах в XVI веке. Некоторые ее предметы и головные уборы перечислялись в Статуте Литовском 1588 года. Есть предположение, что именно одежда определила название белорусского народа. Дело в том, что до XIX века главным признаком белорусского костюма был белый цвет. Это не могли упустить из вида многие исследователи и путешественники. По словам этнографа П.В. Шейна, в Беларуси стоит сплошная белая стена в местах скопления людей.
Изначально, все материалы для изготовления одежды и обуви были натуральными. Основным сырьем для тканей служили: шерсть, конопля, крапива и лен. Последний материал и вовсе был универсальным: из него делали буквально все, начиная с грубой мешковины и заканчивая тонкими белоснежными рубахами. Для вельмож в Беларусь привозили шелковые, набивные, а также узорчатые ткани с Запада и Востока. Крестьяне обходились тканью собственного производства. Они виртуозно ткали ее самыми различными способами.
С окрашиванием также проблем не было. Краску делали из таких природных материалов, как кора и почки деревьев, цветы, корни растений, а также травы и ягоды. Примечательно, что в разных регионах способы окраски могли отличаться. Уже тогда умельцам удавалось покрасить ткань в довольно широкий спектр цветов: синий, малиновый, фиолетовый, желтый, а также различные оттенки. Привозные краски также использовали. Главным образом это были экстракты из бразильского дерева, сандала и индиго.
К началу XX века облик белоруской национальной одежды устоялся, и стали проявляться ее ярко выраженные особенности. Одной из главных характеристик стала устойчивость традиций. Вбирая в себя непрерывно возникающие веяния, белорусская одежда на протяжении огромного отрезка времени сохраняла неизменным свой крой, форму и отдельные атрибуты, корни которых лежат в далеком прошлом. Технологии производства тканей также сохранились. При этом белорусские национальные костюмы многовариантны как в образном, так и композиционном проявлении.
Мужская одежда
Как правило, мужской белорусский народный костюм состоял из рубахи, вышитой снизу и по вороту, жилета и ноговиц. Ноговицами, или портками, называли штаны. Их делали из льняного полотна (однотонного или пестрядевого), посконной или же полусуконной ткани. Теплые зимние брюки делали из так называемой суконины (темного сукна). Штанины соединялись в верхней части с помощью ромбовидной вставки. Спереди делалась прореха. Ноговицы могли быть воротниковыми (с поясом, застегивающимся на пуговицу или колодочку) или безворотниковыми (на веревочке). Снизу штанины спадали свободно или же обертывались онучами. В конце XIX века ноговицы из полотна стали нижним бельем, а им на смену пришли фабричные изделия.
Рубаха носилась поверх штанов и подпоясывалась цветным поясом. Как правило, она была белой и имела форму туники со стоячим воротничком. Рукава, воротник и подол украшались вышивкой, вязаными кружевами или же тесьмой. Карманов в рубахе не было. Мелкие вещи носили в кожаных сумочках, которые надевали через плечо или вешали на пояс. Мужские рубахи были гораздо короче женских, так как женщины не надевали портков. В теплое время года вместо рубашки носили безрукавку под названием камизэлька.
Сверху на рубаху мужчины надевали однобортный пиджак под названием бравэрка. Делался он из домотканого сукна. Спереди у пиджака было четыре кармана (два накладных и два прорезных). На спине была подрезная кокетка и хлястик. Воротник с бортами были отложными, а рукава – прямыми. Часто их отделывали снизу накладкой с пуговицей.
Верхней одеждой служили кожухи, которые шились из овчины. У зажиточных людей они обшивались дорогими тканями и украшались аппликациями или вышивками. А самые богатые люди могли себе позволить меховые шубы. Был еще один вид верхней одежды, который шился из сукна. Его называли по-разному: «кирея», «бурка», «епанча» или «чуя».
Мужские головные уборы
Самыми распространенными видами мужского головного убора были: соломенный брыль, шерстяная магерка и меховая аблавуха.
Брыль – соломенная шляпа с широкими краями. Ее ширина достигала 10 см. Высота шляпы также была порядка 10 см. Вокруг тульи в некоторых регионах обвязывали тесьму с различными узорами. Она плелась их конских волос или плотных ниток. Во второй половине девятнадцатого века появился еще один летний белорусский головной убор для мужчин – картуз из сукна с лакированным козырьком и цветным околышем.
Зимой белорусский мужчина носил шапку-ушанку, которая шилась из заячьего, лисьего меха или овчины и покрывалась сверху темным сукном. Снизу к шапке пришивались четыре «уха». Переднее и заднее связывались на макушке, а боковые защищали от холода уши и подвязывались под подбородком. Также зимой носили магерку – шапку, сделанную из серой или коричневой валяной шерсти.
Мужская обувь
Белорусский национальный костюм, описание которого мы сегодня рассматриваем, был бы не таким самобытным без обуви. Археологические находки свидетельствуют о том, что сапожное ремесло на территории Беларуси начало развиваться в XI веке. Изначально наиболее распространенной обувью были лапти, которые плели из лыка, пеньки или лозовой коры. Для придания подошве прочности ее дополнительно подплетали теми же материалами или обшивали кожей. Простейшие лапти назывались щербаками. Они были легкими, неглубокими, не имели головок и запяток. На территории Полесья были распространены так называемые «зрячие лапти», у которых был открытый верх. Они надевались на онучи и крепились к ноге лыковыми, пеньковыми или ременными оборами.
Первой кожаной обувью были постолы. Они сшивались из куска сыромятной кожи и по форме напоминали лапти. Верхняя часть постолов стягивалась бечевкой, лыком или ремешком. В северо-западной части Беларуси изредка носили деревянную обувь. Зимой носили валенки, которые подшивались войлоком или кожей.
В двадцатом веке в обиход вошли парусиновые туфли и бурки. Богатые крестьяне могли себе позволить и кожаную обувь. Если человек выходил на улицу без головного убора и пояса, он мог стать посмешищем. А ходить по деревне босиком считалось вполне нормальным.
Женская одежда
Женский костюм был более разнообразным. В нем наблюдалась выраженная национальная специфика. Выделялось четыре женских комплекта:
- Юбка и фартук.
- Юбка, фартук и гарсет (безрукавка).
- Юбка и лиф-корсет.
- Понева, фартук и гарсет.
Первые два варианта были распространены по всей территории страны, последние два – на восточных и северо-восточных краях.
Женские рубахи были представлены в трех видах: туникообразная, с кокеткой и с плечевыми вставками. Вышивке на рукавах уделяли особое внимание. Поверх рубахи женщины надевали поневу – три больших куска сукна, сшитых между собой. Они стягивались под животом или на талии. Понева бывала как распашная, так и закрытая. Цвет ее мог быть абсолютно разным. Часто ее украшали орнаментом.
Кроме поневы, в качестве поясной одежды использовали различные юбки и фартуки. Юбки украшались продольными и/или поперечными полосами. А фартуки – кружевами, вышитыми узорами и складками. Безрукавка, которую называли гарсетом, украшалась кружевами, вышивкой и аппликацией. Гарсет представлял собой ситцевую или бархатную рубаху, которая застегивалась на пуговицы, крючки или шнуровку. Он входил в праздничный белорусский костюм.
Женский зимний образ дополнялся шерстяными свитками, а также кожухами белого или красного цвета. Наиболее популярной зимней одеждой был кожух из овчины. В Белоруссии он был с прямыми спинкой и полами, а также большим отложным воротом. Рукава и нижняя часть дополнительно обшивались шерстью снаружи.
Женский головной убор
Головной убор дополнял национальный белорусский костюм. Женский головной убор нес не только практическое, но и социальное и даже обрядовое значение. По его виду можно было определить возраст женщины, ее семейное и материальное положение. Головные уборы фигурировали в обрядах и ритуалах. Например, на свадьбе девичий головной убор невесты меняли на женский. Между девичьим и женским головными уборами были существенные отличия. Девушки носили всяческие венки и ленты, а женщины прятали свои волосы под чепцом, надевая намитку или платок. Свадебную намитку женщина хранила на протяжении всей жизни и уходила в ней в мир мертвых.
Богатые женщины носили намитки из дорогих полотен и роскошно украшали их. А более бедные использовали дешевые материалы. Но вне зависимости от цены разнообразность орнамента сохранялась. Женщины также надевали на голову платки, чепцовые и рогатистые головные уборы.
Женская обувь
По большому счету женская обувь мало отличалась от мужской. Крестьянские женщины носили, как правило, лапти и постолы. Башмаки (черевики) и сапоги надевались в знаменательные дни или в обычные в богатых семьях. Обувь делали специальные мастера или талантливые мужья.
Городская одежда
Крестьянская мода была очень консервативной и повторялась из поколения в поколение, что позволило сохранить на протяжении столетий этнические традиции белорусов. Повседневная одежда городских жителей отличалась большим разнообразием фасонов и материалов. Основное количество горожан носило шерстяную или льняную одежду, однако привозной материал также часто использовался. Зимой все надевали наплечные накидки (вилайны), полушубки или шубы. Шубы и полушубки делали из меха козы, овцы или медведя. Богатые горожане позволяли себе использование в одежде таких материалов, как шелк, парча, мех лисицы, бобра и волка.
Городская обувь
Уже в XVIII веке в городах носили кожаную обувь, которая очень напоминает современную. В теплое время года надевали туфли, которые часто были вышитыми и ажурными, а в холодное – полуботинки или сапоги.
Оформление
Обычно белорусские национальные костюмы выполнялись в светлых тонах. Они украшались чаще всего красным орнаментом, который придавал образу завершенность. Изначально в орнаменте преобладали геометрические узоры, а позже стали применятся также растительные или сочетание обоих видов.
Орнамент всегда присутствовал на рукавах, воротах, фартуках и головных уборах. Изготавливая костюм, мастера использовали вышивку, кружево и аппликацию. Ткачество было таких видов: выборное, бранное, закладное, перевыборное, ремизное, узорное и переборное. Вот таким был белорусский национальный костюм. Детский вариант одежды, кстати говоря, практически не отличался от взрослого.
Заключение
Сегодня мы с вами узнали, что собой представляют белорусские национальные костюмы. Такие наряды имеют схожие черты с одеждой других славянских народов, а также особенности, которые делают их самобытными и неповторимыми. Повседневная одежда крестьян является наиболее консервативной, поэтому именно в ней можно рассмотреть вековые традиции белорусов.
Краткая история Беларуси за последнюю 1000 лет
Термины. Список [ А-Я ]
Беларусь
Белорусская государственность
Разное
Шляхта ВКЛ
шляхетская нация и шляхетская демократия
Белорусская шляхта
Шляхта (от древневерхненемецкого slahta — род, либо нем. Schlacht — сражение) — привилегированное воинское сословие в Королевстве Польском и Великом княжестве Литовском, а также некоторых других государствах. Играло большую роль в политической жизни страны, со временем сформировало концепцию «шляхетской нации» и утвердило свое право на выборную монархию.
“Шляхціч на загродзе роўны ваяводзе”. Любой шляхтич, избранный депутатом сейса или сеймика, обладал правом Liberum Veto. Liberum veto — принцип парламентского устройства в Речи Посполитой, который позволял любому депутату сейма прекратить обсуждение вопроса в сейме и работу сейма вообще, выступив против. Было принято как обязательное в 1589 году, в 1666 году было расширено на воеводские сеймики.
В отличие от соседних стран, где дворянство составляло
3% населения, в ВКЛ шляхта составляла 10-15% (по разным воеводствам). По Городельской унии 1413 года бояре Великого княжества Литовского вошли в польское шляхетское гербовое братство — “акт об адопции”. Это время принято за точку отсчета современной белорусской геральдики.
По имущественному положению шляхта делилась на:
— магнатов
— заможная шляхта (владение одной или несколькими деревнями)
— фольварковая шляхта (владение одним или несколькими фольварками /усадьбами/)
— застенковая (загродковая, околичная) шляхта (имела свое хозяйство, но не имела крестьян)
— шляхта-голота (безземельная)
Нижний имущественный слой шляхты размыто смыкался с земянами и панцирными боярами. Шляхта, земяне, панцирные и путные бояре были воинским сословием (крестьне на службу не призывались). До наших дней сохранился поименный “Спис войска Литовского” 1528-67 гг., где каждый может найти знакомые фамилии.
Сарматизм
— шляхетская идеология , доминировавшая в XVI – XIX вв. Сарматизм возводил шляхту к древним сарматам , отделяя тем самым себя от массы простолюдинов. Сарматизм предопределил многие особенности культуры знати Речи Посполитой и её отличие от западноевропейской аристократии: условно «восточный» стиль парадной одежды ( жупан , контуш , слуцкий пояс , сабля ), особые манеры, сарматские портреты и тд.
На картах Сарматия локализовалась вокруг венедов и моря Геродота (ныне Полесье).
Эта традиция — определять шляхту как “отдельную этнографическую группу” — продолжена в академическом издании Императорского Русского Географического Общества “Россия. Полное географическое описание” 1905 года.
Gente Lituane, natione Polonus
” — большинство местного дворянства знало о своем литовском или белорусском этническом происхождении, но воспринимало языковую и культурную полонизацию предков как акт их добровольного политического и цивилизационного выбора [ аналог национальных элит в СССР ].” Юлиуш Бардах, доктор honoris causa Варшавского университета, Вильнюсского университета, Лодзинского университета
C 1696 года польский язык стал государственным в Речи Посполитой. Он стал языком горожан (аналог русскому сегодня), наряду с латынью использовался в учебных заведениях (Виленский университет, Полоцкая иезуитская Академия и пр).
[ Однако даже в XIX веке польскоязычные филоматы называли себя не поляками, а литвинами, обращались в своих литературных произведениях к образам “исторической Литвы” (ВКЛ), вводили в свои литературные произведения элементы “тутэйшага” языка ( “Dziady” Мицкевича).
Позднее, “Игнаци Домейко в дневниковых записях о восстании 1830-1831 практически в каждом случае не забывает указать национальную принадлежность того или иного повстанца. Он четко выделял «коронных» (поляков), «жмудинов» (современных литовцев) и «наших литвинов» (современных белорусов).” (с) Архивы Беларуси ]
Типичными представителями тутэйшай шляхты были Ходзько гербу “Костеша”, Скирмунты гербу “Дуб”, Войниловичи — “Войниловичи не пришли ни с Востока, ни с Запада — они коренные, местные, кость от кости, кровь от крови того народа, который когда-то хоронил своих предков в этих курганах (сегодня — на сельских кладбищах) и родную белорусскую землю сохой пашет”. “Воспоминания”, Э. Войнилович (фундатор строительства минского Красного костела)
Шляхта & Российская империя
После Разделов Речи Посполитой и присоединении ВКЛ к Российской империи, шляхетское сословие вместе с местным самоуправлением стремительно ликвидируется.
Интересен труд Императорской АН “Описание всех обитающих в Российском государстве народов” 1793 г., составленный после Второго раздела РП. Именует всех жителей нашего Края “поляками”. Описывает крестьян и шляхту “народа польского”. Что характерно, без причитаний о “тяжкой доле мужика-белоруса” — все еще впереди.
После подавления восстания 1830 года был создан “Особый комитет по делам западных губерний”. Одним из мероприятий, рекомендованных этим комитетом, был “разбор шляхты”. Был принят указ от 19 октября 1831 года “О проверке документов о дворянском происхождении…”. Все кто называл себя шляхтой, должен был предоставить соответствующие документы.
Подавляющее большинство мелкой шляхты таких документов предоставить не смогло. При этом в в сословие однодворцев и граждан было переведено около 200 тысяч человек. Самые “нижние” слои шляхецкого сословия — “земяне” и “панцирные бояре” были записаны крестьянами поголовно.
Даже после этого, согласно данным Министерства юстиции Российской империи за 1858 г., в 49 губерниях европейской части империи насчитывалось 305 тыс. дворян мужского пола, из которых на девять губерний Западного края (шесть губерний Северо-Западного края — Виленская, Ковенская, Гродненская, Минская, Могилёвская, Витебская, — плюс Киевская, Волынская, Подольская.) приходилось более 192 тыс., или примерно 2/3 от общей численности
Наследие
Это наднациональное самосознание шляхты стало истоком “тутэйшай краевасьцi” — основы белорусского национализма.
Списки шляхты
Поименные списки шляхты и шляхетских родов — “Сбор имен шляхты”, сводные списки участников восстания 1830 и восстания 1863 гг., иные источники — можно посмотреть ТУТ.
Шляхетская демократия
Шляхта — социальный слой, гораздо более значимый, чем дворяне соседних стран — породил термин шляхетская демократия. Шляхетская демократия может рассматриваться как вариант представительной демократии с той лишь разницей, что народом в Речи Посполитой считалось не всё население, а только шляхта.
Окончательное становление “шляхетской демократии” утвердили в 1573 году Генриховы артикулы — клятва выборных королей Речи Посполитой. Они не только ограничивали власть короля, но и давали шляхте законное право выступать против него.
“В случае же, если мы (от чего, Боже, сохрани!) не выполним этих статей или условий, или учиним что-либо вопреки им, законам и вольностям, то всех жителей королевства и великого княжества объявляем свободными от должного нам повиновения и верности”.
§17 . A ieslibysmy (czego Boze uchoway) co przeciw prawom, wolnosciom, artykulom, kondycyom wykroczyli, abo czego nie wypelnili: tedy obywatele Koronne oboyga narodu, od posluszenstwa y wiary Nam powinney, wolne czyniemy.”
[ 200 лет спустя, в 1776 году похожие слова были вписаны в Декларацию независимсти США:
” Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа.” ]
Сложные отношения между монархией и шляхтой, а также далеко идущие привилегии шляхты стали одной из основных причин упадка Речи Посполитой в XVIII веке.
А не шляхтич ли ты часом? Как выглядят современные белорусские аристократы
В советское время вспоминать о своем происхождении было сначала опасно, а потом немодно. Осмотрительные родители сжигали фотокарточки статных дедушек в парадной форме и модниц бабушек, которых никак не примешь за идеологически правильных крестьян. А сегодня их дети объявили себя наследниками голубых кровей. «Большой» отправился в Минское собрание шляхты и дворянства, чтобы узнать, что же это за птица — современный белорусский аристократ.
«Уравнивают только гильотина и эшафот»
Чего только ни ожидаешь увидеть, когда стучишься в кабинет Минского собрания шляхты и дворянства: рыцарские доспехи, робкие слуги, белые лошади, поросята в яблоках — но нет, офис как офис, разве что на стенах гербы для антуража. А между прочим, именно сюда каждый день приходят люди, с которыми, если бы не революция семнадцатого года, корреспонденту «Большого» вряд ли удалось переброситься хотя бы парой словечек.
Минское собрание шляхты и дворянства официально существует с 2009 года. Среди основных его целей — объединение потомков знатных родов, изучение генеалогии и геральдики, возрождение морально-этических традиций и организация всевозможных салонов, концертов и балов. За советские годы наследников шляхты и дворянства неплохо разбросало по социальной лестнице: есть среди них и бывший министр, и автослесарь.
Николай Шалимо, адвокат:
«Прадед мой, по рассказам, был очень богатый человек. Трех своих сыновей — в том числе моего деда — он направил в Америку учиться. Дед получил диплом агронома и вернулся в Беларусь. После революции он скрывался, но профессия выручила — дед не только избежал репрессий, но и умудрился стать заместителем председателя колхоза».
Председатель собрания Игорь Чекалов-Шидловский когда-то преподавал математику в политехническом институте и всерьез заинтересовался собственной генеалогией после того, как в одном из гербовников обнаружил фамилию Шидловских. По оценке Игоря Владимировича, одной звучной польской фамилии достаточно, чтобы причислить себя к шляхетскому роду:
— Шляхта — это же не российское дворянство. Шляхтич берег свою фамилию как знамя. В Российской империи могло быть хоть десять тысяч Ивановых, потому что дворяне давали рабам свою фамилию. Я принципиально не сказал «крепостным крестьянам», это ведь эвфемизм. Если человека можно продать и купить, это раб.
Сарматский портрет — форма парадного рыцарского портрета, характерная для живописи Великого княжества Литовского в XV-XVIII веках. Такие портреты выставлялись в специальных залах как свидетельство благородного происхождения.
Впрочем, к социальному неравенству Игорь Владимирович относится философски:
— Уравнивают только гильотина и эшафот. Государство — это всегда пирамида, и главное, чтобы наверх попадали люди достойные.
У Чекалова-Шидловского есть еще одно доказательство собственного благородного происхождения — семейные предания и фотографии, которые хранились в запасниках альбомов. Вместе с замом и руководителем музыкальных и культурных программ Юрием Шереметом он демонстрирует красивые фотокарточки дореволюционных времен, где знатные усачи в парадной одежде перемежаются с нарядными дамами. «Ну как, похожи наши предки на крестьян?» Ни капельки, честное слово.
Дом Ваньковичей, который стал филиалом Национального художественного музея, — единственная восстановленная шляхетская усадьба в Минске.
Как проверить свое шляхетское происхождение?
По мнению членов Минского собрания наследников шляхты и дворянства, на шляхетское прошлое в первую очередь указывает фамилия. Сверить ее с перечнем из пофамильного гербовника здесь можно бесплатно. Если нашли, то в Минском собрании вы с большой долей вероятности будете считаться аристократом.
Для реального подтверждения знатного происхождения придется продолжить исследовательскую работу. Надежнее всего проверить информацию в Национальном историческом архиве. Прежде чем идти туда, постарайтесь собрать максимально полные сведения о ваших предках: фамилии, имена, отчества, даты и места рождения лиц, которые родились до 1917 года. Как вариант, опросите пожилых родственников или посетите кладбища, где захоронены ваши предки. Поиски в архиве можно проводить самостоятельно, а можно прибегнуть к услугам специалиста. «Исполнение запроса генеалогического характера» архив оценивает почти в одиннадцать миллионов рублей. Не пугайтесь, это максимум. Как правило, за исследование рода у вас попросят от трех до шести миллионов. Кстати, чем более вздорным был характер у ваших прадедов, чем чаще они ругались и судились, тем больше вероятность отыскать их следы в архивных бумагах.
Каждый десятый белорус — шляхта»
Слушаю детективные истории о том, как современные шляхтичи и дворяне обнаружили знатность своего рода, и понимаю: такой раритет, как фотокарточки прадедушек и прабабушек (или любые другие реальные документы), есть далеко не у всех членов собрания. Чаще всего в качестве доказательства голубых кровей выступают славные фамилии в паспортах и полные многозначительных намеков рассказы бабушек и дедушек.
— Каждый десятый белорус сегодня может причислить себя к наследникам благородного сословия, — прикидывает Игорь Владимирович. — С документами сложнее: еще в XVIII веке по указу Екатерины II в российское дворянство перевели только 25% шляхты. К этому времени у многих уже истлели нобилитационные грамоты. Подтвердить свое знатное происхождение было нечем. Российские чиновники хотели разобраться в этой системе, приезжали в то или иное место — и видели людей, которые живут по-крестьянски, но носят саблю. При этом они издревле считались шляхтой: «Отец и дед наш воевал, на сейм нас приглашают» — но доказать ничего не могли, а потому попадали в мещанское или крестьянское сословие.
Галина Валицкая, ландшафтный дизайнер:
«О благородном происхождении нашего рода я что-то слышала от родителей, но всерьез эти слова не воспринимала. Была еще история, до сих пор не знаю, правда или шутка: будто бы в 70-е годы родственники оставили наследство в Штатах — но это выглядело настолько анекдотично, что родители отказались. Потом, уже после смерти родителей, я обнаружила, что наша фамилия значится в списках дворянских родов, и за эту ниточку стала тянуть, как Даша Донцова».
Документы, которые сохранились до 1917 года, охотно уничтожали сами их обладатели. Потому как советское правительство активно обменивало их на билеты куда-нибудь на спецпоселение — правда, только в один конец. Нередки были случаи, когда носители гордых аристократических фамилий меняли в них несколько букв, чтобы избавиться от опасной буржуазной фонетики.
Так что же это получается: никаких документов? Верить честному благородному слову? Может быть, «справку» об аристократичности рода можно получить в государственных архивах? Члены Минского собрания в ответ только руками разводят и объясняются: это у них в организации можно бесплатно проверить, встречается ли ваша фамилия в гербовниках, и получить грамоту-артефакт (при этом руководство собрания подчеркивает, что их грамота — это всего лишь реконструкция, а не подлинный документ, имеющий юридическую силу), а Национальный архив просит денег.
— Если у вас не шляхетская, а дворянская фамилия, придется обращаться в Петербург — там еще дороже.
Получается, что далеко не каждому современному белорусскому аристократу по карману подтвердить чистоту своей крови. Что неудивительно: шляхетство не равнялось богатству даже в Великом княжестве Литовском. Юрий Шеремет ссылается на воспоминания голландского путешественника:
— Он ехал в Москву через земли княжества и поражался: какой же это высокородный человек едет на возу с навозом? А в навоз сабля воткнута. Шляхтич порой жил беднее, чем крестьянин. Но с саблей даже пахать выходил!
Интересуюсь, есть ли сабля — непременный атрибут шляхетства — у председателя. Есть! Подарили в честь пятилетия Минского собрания. Демонстрировать мне ее берется Юрий Шеремет: слегка достает из ножен, чтобы видна была скользящая по лезвию надпись.
— Только до конца не вынимай, — мимоходом бросает Игорь Владимирович. — Если шляхтич достал саблю из ножен, значит, придется ею кого-то разрубить.
Убираем холодное оружие от греха подальше. Заведующая канцелярией Минского собрания Наталья Чекалова-Ефимова листает энциклопедии шляхетских родов и рассуждает о том, что настоящего шляхтича, как говорится, видно по походке:
— В кабинет заходит человек — и уже понятно, шляхтич он или нет. Движения, осанка, интеллигентная манера разговора… У многих из нас крупные носы, большие глаза. Это генетика!
Расшифровка польского шляхетского герба Любич
В поле лазоревом подкова серебряная, концами вниз обращенная, а внутри и на вершине подковы той — два кавалерских креста серебряных».
Перевернутая серебряная подкова отгоняет зло и несчастье, символизирует рыцарство.
Рыцарские кресты обозначают отвагу и смелость.
Голубой фон в данном гербе не несет смысловой нагрузки, но в целом в геральдике ассоциируется с небом, честью, чистотой.
Что, так и будем «я мужык, дурны мужык»?»
О внешнем сходстве незнакомых особ благородного происхождения здесь могут рассказать множество историй: встретятся на каком-нибудь современном балу или собрании два человека, видят друг друга первый раз, но похожи как братья — и вдруг выясняется, что у них общие предки. От разговоров о дворянском фенотипе неуловимо тянет снобизмом, что так не похоже на моих собеседников. Как бы невзначай интересуюсь, чувствуют ли наследники шляхты свое отличие от людей неблагородного происхождения.
— Нет. Более того, если к нам приходят люди, которые не имеют никакого отношения к шляхте, но интересуются историей, мы только рады: формально их в организацию не принимаем, но приглашаем на свои мероприятия. Мы ведь тоже в первую очередь обыкновенные люди современной жизни, которые серьезно относятся к своим корням. Шляхетство и дворянство дают нам возможность перенестись в другой мир, насладиться иной жизнью.
На вопрос о том, не ностальгируют ли современные аристократы по старым временам, когда благородное происхождение гарантировало привилегии в обществе, шляхта и дворяне тоже отвечают отрицательно.
— Обязанностей было больше, — взвешивает все за и против Игорь Чекалов-Шидловский. — Брать саблю и идти воевать — небольшая привилегия. Да и шляхта была в основном мелкой, трудовой. Что касается должностей, то их уже с века XVIII-XIX не занимали по фамилии. Происхождение ценилось, но личные качества были важнее. Не нужно забывать еще и о том, что шляхта — это не каста. В данное сословие можно было попасть за военные и гражданские заслуги — и попрощаться с ним за неподобающее поведение.
Наталья Чекалова-Ефимова, филолог
«Бабушка шепотом говорила мне, что у нас дворянские корни, есть свои земли в Ставрополье. В семье поддерживались дворянские традиции: к примеру, у папы за столом было свое место, куда никто не имел права садиться. Он учил нас не доедать с тарелок до конца — как бы оставляешь бедным. Дом был частный, и, если кто-то просился на ночлег, мы обязаны были впустить. Да, в детстве это казалось игрой, но в списках Ставропольского края действительно есть фамилия Ефимовых».
— У нас, кстати, то же самое, — добавляет Юрий Шеремет. — На салонах я всегда напоминаю, что мы здесь все под гербами ходим, и это обязывает нас вести себя соответствующе. Мы не Иваны, не помнящие родства своего. К примеру, на одной из встреч я увидел, как член нашего собрания — из хорошего рода, между прочим! — стоит с бокалом в руке, но в куртке и бейсболке. А у нас ведь строгий дресс-код: женщины в вечерних платьях, мужчины в темных костюмах. И все, больше этот человек на наших встречах не присутствует. То же бывает за нарушения кодекса шляхетской чести.
По словам членов Минского собрания наследников шляхты и дворянства, во многих европейских странах возрождение благородных династий — это практически государственная политика. Как еще консолидировать нацию, воспрепятствовать ее размытию многочисленными эмигрантами? И главной своей задачей Минское собрание называет воспитание чувства самосознания и патриотизма у белорусов.
Из шляхетских родов
Хотя рассуждения об особой пассионарности шляхты и дворянства не имеют никакого научного обоснования, множество белорусских деятелей культуры и вправду имели благородное происхождение. К примеру, самым настоящим шляхтичем был Янка Купала. Историк и писатель Вацлав Ластовский, первый редактор «Нашей Нивы» Александр Власов, драматург Франтишек Олехнович, общественные деятели братья Луцкевичи — все они потомки мелкой шляхты. А знали ли вы, что представитель русского рока Андрей Макаревич — потомок белорусских шляхетских родов? На Березовщине (Брестская область) жили его предки по отцовской линии, на Витебщине — по материнской. Вот вам и «Машина времени».
Белтелерадиокомпания недавно презентовала целый сериал о белорусской шляхте «Шляхта. Брутальная гісторыя», так что, если заинтересовались темой, обязательно посмотрите. «Большой» рекомендует!
Мои собеседники, которые весь разговор держались сдержанно, в раз становятся эмоциональнее.
— Убрать этот бренд «Люди на болоте»! Что, так и будем «я мужык, дурны мужык» или, как у Некрасова, «высокорослый больной белорус»?
— Нет, мы не такие!
— Разве можно кого-то этим увлечь? Пятью-то ложками затирки? Героическими историями нужно вести за собой! Высокими идеями!
— Почему белорусов нам показывают в вышиванках и соломенных шляпах? А где сарматская мода? Ладно хоть от лаптей стали отказываться — не наше это, а российское. Видят волынку, говорят: «Шотландская!» Нет, это дудой называлось. Хорошо, что сегодня мы понемногу начинаем говорить о наших корнях.
— Нужно, чтобы белорус понял, что отчизну нужно любить. В этой земле лежат твои предки! Красивейшая страна, прекрасный народ — только ему нужно об этом напоминать.
Юрий Шеремет, музыкант, администратор бизнес-центра:
«Род Шеремет идет от прусского короля. Шереметьевы, Колычевы, Романовы — все они пошли от этой фамилии. Моя бабушка, родом из Слуцка, закончила женскую гимназию и владела шестью-семью языками. На языке оригинала читала мне Гете, Мицкевича…»
Когда я уже собираюсь уходить, наследники шляхты и дворянства предлагают и мне поискать свою фамилию в гербовниках. В молоко. Мельникова — слабая заявка на шляхетство. Собеседники явно не хотят меня огорчать: «Может быть, по материнской линии?» — и взамен на названную мамину фамилию напоследок дарят мне возможность почувствовать себя особой дворянских кровей.
(пока оценок нет)
Загрузка...